Священная загадка [=Святая Кровь и Святой Грааль] - Майкл Бейджент

Впрочем, благодаря многочисленным бракам Меровингов с вестготами, еврейские имена все больше распространяются, так что можно задать вопрос: не были ли вестготы евреями? Кроме того, замечено, что историки той эпохи равно используют названия «гот» и «еврей», особенно на юге Франции и на испанской границе, где располагались главные еврейские общины; этот регион, официально называемый Септиманией, часто, кроме того, назывался Готией, и эта путаница, поддерживаемая сознательно, для многих делала невозможным отличие между собственно евреями и готами, называемыми евреями. К счастью, некоторые из них открыто носили семитские имена, которые позволяли их идентифицировать, например, Бера, свекр Дагоберта, сестра которого вышла замуж за человека по имени Леви.

Но ни еврейские имена, носимые Меровингами и вестготами, ни их общая вера в магическую силу их волос не были достаточными, чтобы по-настоящему убедительно доказать эту реальную и бесспорную связь.

Зато некая деталь показалась нам в этих обстоятельствах очень интересной, и эта деталь касалась Салического закона. Королевская династия Меровингов, вышедшая, как мы видели, из племени франков, сначала подчинялась тевтонским законам. Приспособив затем эти законы к своим новым нуждам, она узаконила и кодифицировала его по примеру римлян таким образом, что в конце V века это право стало памятником франкского законодательства, известного под именем Салического закона. Тем не менее, мы настаиваем на том факте, что этот Салический закон в своей основе был племенным тевтонским законом, то есть предшествующим появлению римского христианства в Западной Европе. В течение следующих веков оно, впрочем, оставалось официальным правом Священной Римской Империи, противостоящим церковным законам, провозглашаемым Римом, и было вплоть до лютеранской реформы причиной яростных нападок со стороны рыцарей и германского крестьянства по отношению к католической Церкви, которая открыто их игнорировала.

Целая глава Салического закона — сорок пятая, названная «De Migrantibus»[128] — долго интриговала и интригует до сих пор специалистов по франкским текстам.

Как указывает название, глава содержит статьи и условия, разрешающие «кочевникам» оседать и получать гражданские права, но по единодушному мнению, ее источник не был салическим кодексом, а ее происхождение было совсем другим. Но каким же? Были выдвинуты различные гипотезы, и недавно открыли, что этот текст был прямой производной иудейского права, и что самое важное — одной из глав Талмуда. Так, Салический закон, по крайней мере частично, и это доказано, происходил из самой сердцевины традиционных иудейских законов, показывая этим, что Меровингам, авторам кодификации, не только были известны иудейские тексты, но что они имели к ним доступ.

Тем не менее, мы вынуждены были признать, что этого открытия, на том же основании, что и других, и каким бы интересным оно ни было, все равно не достаточно для доказательства существования потомства Иисуса на юге Галлии, которое затем породнилось с Меровингами. А так как эта эпоха не принесла нам никаких определенных доказательств, то нам нужно было снова искать в другом месте, быть может, в истории той династии, которая ей непосредственно пришла на смену.

Действительно, мы помним, что меровингский род, замещенный на троне Каролингами, не исчез окончательно, а выжил на юге Галлии, в независимом княжестве Разес, которое существовало уже сто пятьдесят лет под управлением знаменитого Гиллема де Желлона. И если, как мы уже видели, он был великим героем своего времени, а также героем эпопеи Вольфрама фон Эшенбаха «Виллехальм», то он был прежде всего членом семейства Грааль, и именно в его собственном окружении мы должны были найти, наконец, новые и определяющие элементы, отсутствующие в нашем повествовании.

Среди владений Гиллема де Желлона, расположенных на северо-востоке Испании, были Пиренеи и древний регион Септимании, ставший Разесом. Между VIII и IX веками Разес был поделен на три графства: Каркассон, Нарбонн и Ренн. Вспомним, что княжество было населено многочисленными еврейскими колониями, которые в VI и VII веках поддерживали самые сердечные отношения со своими вестготскими правителями, а те были тесно связаны с арианскими христианами, так что их равно называли «готами» и «евреями».

Однако с 711 года положение евреев в Септимании начало серьезно ухудшаться. Дагоберт II был убит, а его потомки были вынуждены жить, скрываясь, в районе Разеса, вокруг Ренн-ле-Шато. Быть может, франкский трон был занят еще представителями боковых ветвей меровингской династии, но настоящая власть отныне была в руках майордомов, будущих Каролингов, которые, мало-помалу, создавали при поддержке Рима свою собственную династию. Некоторые вестготы, обращенные в католичество, начали преследовать евреев, которые тут же среагировали, открыв объятия маврам, новым хозяевам Испании.

Испанским евреям неплохо жилось при мусульманских законах, они занимали важные административные должности в таких городах, как Гренада, Толедо и особенно Кордова. Европейская торговля, получавшая живейшее одобрение, снова начала процветать, и живущие в гармоническом единстве иудейская и исламская мысль расцветали в атмосфере взаимного уважения и согласия.

В начале VIII века мавры перешли через Пиренеи и проникли в Разес, где они были хозяевами приблизительно с 720 по 759 год, недалеко от Редэ (Ренн), где, скрываясь, жили внук и правнук Дагоберта II. Разес, ставший в то время самостоятельным мавританским княжеством, со своей собственной столицей — Нарбонном, зависимый от Кордовского эмирата, мог, таким образом, стать основным пунктом начала нашествия на север, а затем на франкские территории, простирающиеся до Лиона.

Но Карлу Мартеллу, майордому и деду Карла Великого, остановившему продвижение врага, к 738 году удалось заставить мавров отступить до Нарбонна. Потом, напрасно попытавшись осадить город, прекрасно защищаемый маврами и евреями, он выместил злобу за неудачу на окрестностях столицы, которые он полностью опустошил.

Однако, в 752 году его сын Пепин Короткий заключил множество союзов с местными сеньорами, и франки стали хозяевами Восточного и Северного Разеса. Только Нарбонн еще семь долгих лет сопротивлялся их осаде — настоящий клин, вбитый в грудь каролингской власти, который необходимо было срочно выбить. Пепин и его последователи, сознающие эту слабость, попытались всеми доступными им средствами оправдать и узаконить свои действия. Они вступили в союз с выжившими членами свергнутой королевской династии, затем, как мы видели, придали новое значение церемонии коронования, благодаря ритуалу помазания, прерогатива на совершение которого принадлежала лишь Церкви, делающей королей. Но, как считают некоторые историки, у этого ритуала имелся и другой аспект: франкская монархия была лишь ответом, если не продолжением иудейской монархии Ветхого Завета — крайне интересная мысль. Действительно, почему Пепин, узурпировавший меровингский трон, захотел оправдать себя и свою династию с помощью символа, заимствованного из библейских времен? Не потому ли, что до него смещенная династия использовала тот же символ?

Итак, Пепин Короткий оказался перед лицом двух основных проблем: с одной стороны — упорное сопротивление Нарбонна, а с другой — необходимость устраивать свое новое положение согласно с его библейскими предшественниками. И тогда он разрешает обе проблемы, сообщает профессор Артур Цукерман из Колумбийского университета, подписав в 759 году договор с еврейским населением Нарбонна. Город признал его в какой-то мере последователем ветхозаветных царей и поддержал в борьбе с сарацинами; взамен франкский монарх даровал евреям Септимании землю и царя, отвечавшего их надеждам.

И в этом же самом году еврейское население Нарбонна резко повернулось против своих мусульманских союзников, уничтожило их и открыло ворота цитадели осаждавшим ее франкам. Спустя некоторое время евреи признали Пепина своим сюзереном, а он, в свою очередь, как и сообщал, основал в Септимании иудейское княжество, подчиняющееся только его власти, то есть практически самостоятельное. В Восточном и Северном Разесе был назначен король, который в романах назван Эмери или, согласно некоторым документам, Теодорих, или Тьерри, по крайней мере, с тех пор, как он занял свое место среди франкской знати. А Тьерри, или Теодорих, был младшим сыном Сигиберта V и отцом Гиллема де Желлона, формально признанным Пепином и халифом Багдадским как «принадлежащим к царскому роду Давида».

О Теодорихе известно немного, и мнения на его счет очень расходятся. Большинство считает его потомком Меровингов, а профессор Цукерман видит в нем уроженца Багдада, одного из багдадских «беженцев», потомков евреев, осевших в Вавилоне со времен плена. Если только, конечно, этот «беженец» из Багдада не имел ничего общего с Теодорихом и прибыл оттуда единственно, чтобы посвятить нового царя, а потом их перепутали, ведь, как говорит все тот же профессор Цукерман, «западные беженцы» имели кровь более чистую, чем восточные.